Анализ стихотворения Пушкина "Деревня"

По жанровой характеристике близкое элегии, стихотворение выходит за рамки вольнолюбивой лирики. 
    В нем две части, первая из которых была опубликована поз названием «Уединение» (1826). Полностью «Деревня» была известна только в списках. Один из них был направлен автором царю, у котрого элегия получила неожиданно положительную оценку как выражение «добрых чувств». 
     В первой части возникает картина сельской жизни, увиденной «от суетных оков освобожденным» лирическим героем. В «пустынном уголке» он видит благословенную антитезу «порочному двору Цирцей», «роскошным пирам», «величию неправому» «злодея иль глупца» - всему тому, что составляет содержание жизни в столице. Выстраивается ряд противопоставлений (суета – «спокойствие», «забавы» - «труды», «заблуждения»- «истина»), обрисовывающих ту пропасть, которая отделяет пороки света от гармонии «дубров» и полей. Средь них лирический герой находит «счастье», здесь оживает его «свободная душа», ищущая творчества («Приют...вдохновенья») и «размышленья». 
     Любящему взору («…люблю сей темный сад») во всем видятся «следы довольства» («овины дымные», мельницы, стада, «парус рыбаря») в деревенском быту. Лирический герой восхищен красотой природы (прототипическим был пейзаж Михайловского). В ней он замечает гармоничное сочетание цветов, запахов, звуков («темный сад» и «светлые ручьи», белый парус и «лазурные равнины»; цветы, «луг, уставленный душистыми скирдами» и «овины дымные»; «тишина полей» и «шум дубров»). 
     Детали пейзажа (рощи, поля, ручей, стада, челн рыбака) указывают на реминисцентный источник «Деревни». 
     Стихотворение написано ямбом. 
    «Свободный», «вольный» - эпитеты, играющие важнейшую роль в характеристике «счастья» на лоне природы («праздность вольная», «свободная душа»). Мотив простора в пейзаже в третей строфе имеет продолжение в образе путешествия в веках: 
    Оракулы веков, здесь вопрошаю вас! 
    В уединенье величавом 
    Слышнее ваш отрадный глас; 
    Он гонит лени сон угрюмый, 
    К трудам рождает жар во мне, 
    И ваши творческие думы 
    В душевной зреют глубине. 
    Свободное размышление лирического героя касается как истин прошлого, прежде всего просветительских идеалов, так и современных впечатлений. Среди них наиболее сильным является «убийственное» противоречие между гармонией природы и враждой людей: 
    Не видя слез, не внемля стона, 
    На пагубу людей избранное судьбой, 
    Здесь барство дикое, без чувства, без закона, 
    Присвоило себе насильственной лозой 
    И труд, и собственность, и время земледельца. 
     … 
    Здесь тягостный ярем до гроба все влекут… 
     Развитию «мысли ужасной» посвящена вторая часть стихотворения. Она не была опубликована в связи с остротой критики крепостного права, составлявшего основу вражды и рабства, «позорно», «печально» выделяющихся на фоне «цветущих нив и гор». В остальном же четвертая, самая объемная строфа в стихотворении (27 строк) представляет собой достоверную картину крепостного быта, заостренную благодаря антитезам. 
    Напряжение в лирическом сюжете нарастает, и кульминационной точкой является осознание героем своей ответственности за судьбу народа. Его «эхо» должно звучать в «грозном» голосе поэта. Тогда он может «сердца тревожить», пробуждая Россию от векового сна: 
    О, если б голос мой умел сердца тревожить! 
    Почто в груди моей горит бесплодный жар, 
    И не дан мне судьбой витийства грозный дар?.. 
    В завершающих строчках звучит стремление увидеть «наконец» не только «рабство, падшее по манию царя», но и наступление «избраннейшего» дня свободы: 
    Увижу ль, о друзья, народ неугнетенный 
    И рабство, падшее по манию царя, 
    И над отчеством свободы просвещенной 
    Взойдет ли наконец прекрасная заря?